Горький, «На днище»
Кран в коммуналке был только один — на кухне, поэтому и ванну установили там же, и когда надо было помыться, дверь на кухню закрывали и вывешивали что-то вроде белого флага или записки. Ванна была установлена незаконно, зато это была единственная квартира в доме с собственной ванной, как мне хвасталась соседка. Ее друг сантехник — тот, что устанавливал ванну, не стал сильно заморачиваться с врезкой в канализацию, и пустил слив из ванны прямо в подвал, благо квартира была на первом этаже. Естественно, это держалось в тайне от других жильцов дома, так что никто, кроме нас, наверное, толком и не понимал, почему в доме круглый год комары. Тучи подвальных комаров. Комары выходили на охоту ночью, с часу и до восьми утра. В восемь они, наверное, засыпали. В восемь засыпала, соответственно, и я. Во-первых, потому что переставали пищать, во-вторых, потому что можно было наконец высунуть нос из-под одеяла и нормально дышать. Несмотря на мою исключительно оборонительную тактику, комары умудрялись за ночь раздавливаться во множестве по всему постельному белью, которое от этого становилось «в крапинку».
Пищали ночью не только комары, но и крысы, только куда громче. Крысы, скорее даже, верещали, — когда дрались, видимо. В остальное время они очень громко грызли пол. И грызли, и грызли, и грызли. Пару месяцев у меня ушло на то, чтобы договориться со своим мозгом, что крысы не обязательно в данную конкретную ночь прогрызут дыру и ворвутся в комнату, чтобы съесть меня, и можно спокойно спать, пока этого не случилось. Возможно даже, это не наступит никогда. Кстати вспоминался граф Монте-Кристо, рывший подкоп много лет, но так и не преуспевший. К тому же, крыс не должна была интересовать моя комната: их куда больше интересовала кухня, а туда они давно уже имели доступ. И хлеб на полке, подвешенной достаточно высоко на стене, каждый раз оказывался отгрызенным. Как?!
Фиг знает как, но мама моя рассказывала, что студентами, в послевоенном павловском общежитии (г. Павловск, пригород Санкт-Петербурга) они спасали свою еду от крыс, подвешивая ее в авоськах к потолку, а наутро те авоськи все были обвешаны крысами...
Попытки застукать крыс, карабкающихся по голой стене, не приносили успеха, а только позволяли сосчитать количество особей, которые спешно покидали кухню при моем появлении, перебегая из левого угла кухни в правый, где была дыра. Я насчитывала до 9 штук. Заделывать дыру было бесполезно, во всяком случае, цементную заплату они прогрызали легко.
Ушлая соседка (та, что установила ванну с помощью знакомого сантехника) где-то брала напрокат кота, и он действительно охотился на крыс. Как-то раз мне довелось это наблюдать, правда в не очень выгодной для себя ситуации. Я, как бы это сказать, в тот момент посещала уборную, а дверь в уборную имела снизу щель в три пальца. Визг, возня, и щель ко мне проскакивает крыса, а на морде у нее написан смертельный ужас. Ужас тут же передается мне, и я поджимаю ноги, лихорадочно соображая, как избавиться от незваного гостя. Ага, сообразила, приоткрываю дверь. В уборную врывается кот, а крыса убегает. Я закрываю дверь (ибо коммуналка, а занятие мое, всё же, интимное), и крыса снова вбегает, забиваясь в угол прямо за мной. Я снова открываю дверь, снова вбегает кот, крыса убегает, за ней кот, я закрываю дверь, крыса — ко мне... Не помню уже, как мы вышли из этой замкнутой петли, помню только, что было ужасно жалко крысу, крысенка даже, с черными такими глазками-бусинками.
Надо сказать, что в это же самое время у меня в комнате, в своей клетке сидела моя домашняя черно-белая крыска — милейшее существо на свете, никогда никого не укусившее, а только таскавшее бумажные деньги, будучи выпущенным из клетки, и жравшее шторы, которые ей удавалось затянуть к себе в клетку. Никто так весело не умел играть в догонялки за моим указательным пальцем и понарошку нападать на него, обхватывая его своими лапками-ручками и притворно кусая, а также содержать в идеальной чистоте свой длинный розовый хвостик, бесконечно вылизывая его своим розовым мягким язычком!
Предполагалось, что кот вообще отвадит крыс своими запахами. А запахов от него было неслабо так: писал он исключительно на мой коврик в коридоре перед дверью, а какал где попало в коридоре. Соседка, взявшая кота напрокат, но не взявшая почему-то лоток, накрывала кошачьи безобразия газеткой, чтобы дети не наступили. Так это и лежало, пока я не уберу.
Детей у этой соседки было трое, все маленькие. Они часто писались в кровать, а матрасы вечно сушились, водруженные на манер подвесного потолка на ряды веревок над кухонной плитой. Соседка редко была пьяной, чаще — под наркотой, которой, по ее же словам, снабжал сожитель. За это она — выпускница кулинарного училища — много и вкусно готовила ему. Дети были не его, но она готова была рожать еще, т.к. от этого зависела полагающаяся площадь квартиры, которую дадут, как ожидалось, вот-вот, поскольку на тот момент дом уже семь лет как стоял в очереди на снос. Детей, кстати, в нашем подъезде было много.
На удивление, отца этой соседки я ни разу не видела пьяным: навещая дочку, он всегда был опрятен, подтянут и вежлив. Довольно часто он оставался на ночь, потому что варил самогон, а для установки самогонного аппарата требовались плита и кран с водой (единственный, как я уже говорила, кран в коммунальной квартире). По ночам, понятное дело, кран был более-менее свободен. От самогона запах на кухне стоял характерный. Но никто из четырех соседей нашей четырехкомнатной коммуналки особо не возражал. Папашин возраст, сдержанность(даже некоторая элегантность, я бы сказала), уверенные манеры, наколки — всё говорило о том, что в жизни он повидал многое, причем, явно в «местах не столь отдаленных». Всякий раз папаша ругал свою дочку за «неправильную жизнь», что не мешало ему пользоваться дочкиным гостеприимством для своего криминального производства. Не мешал ему и тот факт, что сожитель дочки, приносивший наркоту, был ментом.
Соседка была еще довольно молодой и по-своему привлекательной особой, но ее внешность существенно портили на редкость плохие зубы, и те через раз. Говорили, что зубы тут у всех очень плохие и выпадают из-за вредных выбросов какого-то производства рядом. И действительно, однажды, сидя дома, я почувствовала сильнейший запах нашатыря, или аммиака. Быстро закрытая форточка не сильно помогла. Как долго мог продолжаться «сеанс»? Я решила бежать. Прикрывая платком рот и нос, я добежала до остановки, но автобуса всё не было и не было. Пришлось бежать до станции метро «Пролетарская». Целый день потом я проторчала в центре, а когда вернулась, все уже было в порядке. Не в порядке только была моя печень, еще две недели отзывавшаяся дикой резью в животе всякий раз, когда я хоть что-нибудь ела.
Вскоре я и вовсе бежала оттуда.
У жилья моего все же был один плюс: цена была ниже некуда — всего 400 рублей в месяц. Так что всё правильно :)
PS. Недавно решила найти это место на гугл-картах. Дом, оказывается, по-прежнему стоит на месте, по-прежнему чернеет мое окошко возле арки! А ведь с тех пор прошло уже больше 20 лет.
Гугл стрит вью:
Вот пачка свежих фотографий (июль 2015). На память:
Наконец, видео для полноты ощущений:
Привет от спонсора :)
Различные случаи форс-мажора могут случаться во время строительных работ. Например повреждаются полиэтиленовые трубы, не только старые, но и новые: они разрываются, трескаются и проч. На этот случай может понадобиться ремонтно-соединительная арматура. Большой выбор арматуры можно найти тут.
Прямо рыдаю, жизненно-то как...
Фая, я таки тоже расчувствовался что-то.
Эй, не надо печалиться.